From Sea Garden
 
SEA ROSE
 

Rose, harsh rose,

marred and with stint of petals,

meagre flower, thin,

sparse of leaf,
 

more precious

than a wet rose

single on a stem—

you are caught in the drift.
 

tunted, with small leaf,

you are flung on the sand,

you are lifted

in the crisp sand

that drives in the wind.
 

Can the spice-rose

drip such acrid fragrance

hardened in a leaf?
 
 
Из книги «Морской сад» (1916)
 

МОРСКАЯ РОЗА
 

Роза, грубая роза,

замарана, в ковах лепестков,

тонок, убог цветок,

скудость листов
 

драгоценнее

влажной розы,

на стебле одна —

ты уловлена течением.
 

Чахлую, со скудной листвой,

тебя швырнули на песок,

воздели ввысь

в скрипучем песке,

взвихренном ветром.
 

Может ли благоуханная роза

источать столь резкий запах,

загустевший в листьях?
 

From The God (1913-1917)
 
 
OREAD
 

Whirl up, sea—

whirl your pointed pines,

splash your great pines

on our rocks,

hurl your green over us,

cover us with your pools of fir.

Из книги Бог (1913-1917)
 

ОРЕАДА
 

Море, взвихрись,

заверти свои остроконечные пинии,

плесни свои громадные пинии

на наши скалы,

швырни зеленью в нас,

покрой нас потоком хвои.

 
 
THE GARDEN
 

I
 
You are clear

O rose, cut in rock,

hard as the descent of hail.
 

I could scrape the colour

from the petals

like spilt dye from a rock.
 

If I could break you

I could break a tree.
 

If I could stir

I could break a tree—

I could break you.
 

II
 
O wind, rend open the heat,

cut apart the heat,

rend it to tatters.
 

Fruit cannot drop

through this thick air—

fruit cannot fall into heat

that presses up and blunts

the points of pears

and rounds the grapes.
 

Cut the heat—

plough through it,

turning it on either side

of your path.
 
 
САД
 
I
 
Ты чиста,

О роза, вырезанная в скале,

тверда, как хлещущий град.

 

Я могла бы соскрести цвет

с лепестков,

словно налет краски со скал.
 

Если бы я смогла сломать тебя,

я могла бы сломать дерево.
 

Если б смогла шевельнуться,

я могла бы сломать дерево,

я могла бы сломать и тебя.
 

II
 
О ветер, расколи, расщепи жар,

рассеки жар,

разорви на клочки.
 

Плод не может упасть

сквозь этот воздух густой —

плод не может пробить жар,

который давит и стачивает

острия груш

округлости винограда.
 

Рассеки жар,

вспаши его,

выворачивая пласты

по обе стороны своей борозды.
 
 
EROS
 

I
 
Where is he taking us

now that he has turned back?

Where will this take us,

this fever,

spreading into light?

Nothing we have ever felt,

nothing we have dreamt,

or conjured in the night

or fashioned in loneliness,

can equal this.

Where is he taking us,

Eros,

now that he has turned back?

 
II
 
My mouth is wet with your life,

my eyes blinded with your face,

a heart itself which feels

the intimate music.

My mind is caught,

dimmed with it,

(where is love taking us?)

my lips are wet with your life.

In my body were pearls cast,

shot with Ionian tints, purple,

vivid through the white.
 

III
 
Keep love and he wings

with his bow,

up, mocking us,

keep love and he taunts us

and escapes.

Keep love and he sways apart

in another world,

outdistancing us.

Keep love and he mocks,

ah, bitter and sweet,

your sweetness is more cruel

than your hurt.

Honey and salt,

fire burst from the rocks

to meet fire

spilt from Hesperus.

Fire darted aloft and met fire,

and in that moment

love entered us.
 

IV
 
Could Eros be kept,

he was prisoned long since

and sick with imprisonment,

could Eros be kept,

others would have taken him

and crushed out his life.

Could Eros be kept,

we had sinned against the great god,

we too might have prisoned him outright.

Could Eros be kept,

nay, thank him and the bright goddess

that he left us.
 

V
 
Ah love is bitter and sweet,

but which is more sweet

the bitterness or the sweetness,

none has spoken it.

Love is bitter,

but can salt taint sea-flowers,

grief, happiness?

Is it bitter to give back

love to your lover if he crave it?

Is it bitter to give back

love to your lover if he wish it

for a new favourite,

who can say,

or is it sweet?

Is it sweet to possess utterly,

or is it bitter,

bitter as ash?
 

VI
 
I had thought myself frail,

a petal

with light equal

on leaf and under-leaf.

I had thought myself frail;

a lamp,

shell, ivory or crust of pearl,

about to fall shattered,

with flame spent.

I cried:

“I must perish,

I am deserted in this darkness,

an outcast, desperate,”

such fire rent me with Hesperus,

Then the day broke.
 

VII
 
What need of a lamp

when day lightens us,

what need to bind love

when love stands

with such radiant wings over us?

What need–

yet to sing love,

love must first shatter us.
 
 
ЭРОС
 

I
 
Куда он нас ведет

теперь, когда оглянулся?

Куда она заведет нас,

лихорадка эта,

простёршаяся светом?
 

Все чувства, что мы испытали,

все, о чем мечтали

или грезили ночами

или в одиночестве воображали,

не сравнится с этим.
 

Куда он нас ведет,

Эрос,

теперь, когда оглянулся?
 

II
 
Мой рот полон влагой жизни твоей,

мои глаза ослеплены твоим лицом,

сердце само чует

сокровенную музыку.
 

Мой разум уловлен,

помрачен ей

(куда нас ведет любовь?)

мои уста полны влагой жизни твоей.
 

Жемчужины извержены в тело мое,

окрашены ионийским цветом,

розовым, сверкающим на белизне.
 

III
 
Храни любовь, а он окрылен,

мечет крылатые стрелы

вверх, насмехаясь над нами,

храни любовь, а он дразнит нас

и улетает.
 

Храни любовь, а он взмоет

в другой мир,

отдаляясь от нас.
 

Храни любовь, а он насмехается,

ах, горечь и сладость,

сладость твоя жесточе,

чем раны твои.
 

Мед и соль,

пламя взмывает из скал

навстречу огню,

пролитому Геспером.
 

Огонь выпущен ввысь навстречу огню,

и в это мгновенье

в нас вошла любовь.
 

IV
 
Можно ли удержать Эрос,

он слишком долго был узником

и болен неволей,

можно ли удержать Эрос,

другие им завладеют

и сокрушат его жизнь.
 

Можно ли удержать Эрос,

мы согрешили перед великим богом,

мы тоже могли его заковать в узы.
 

Можно ли удержать Эрос,

нет, возблагодари его и светлую богиню,

что он нас покинул.
 

V
 
Ах, любовь горька и сладка,

но что слаще —

горечь или сладость —

никто о том не сказал.
 

Любовь горька,

но могут ли морские цветы с налетом соли

горевать в счастье?
 

Горько ли дарить любовь

любимому, если он этого хочет?
 

Горько ли дарить любовь

любимому, если он этого хочет

от новой избранницы,

кто скажет,

это ли сладость?
 

Сладостно ли всецело владеть

или горько,

горько, как пепел?
 

VI
 
Я думала, что хрупка,

лепесток,

равно озаренный

светом изнутри и снаружи.
 

Я думала, что хрупка,

светильник,

ракушка, иворий или жемчужины створка,

готовая упасть сокрушенно,

истратив огонь.
 

Я вскричала:
 

«Я погибну,

покинута в этой тьме,

отверженная, в отчаянье», —

такой огонь размежевал меня с Геспером,
 

А затем забрезжил рассвет.
 

VII
 
Что за нужда в светильнике,

когда день освещает нас,

что за нужда в узы любовь заключить,

когда любовь восстает над нами

с такими сияющими крылами?
 

Что за нужда —

и все же, чтобы воспеть любовь,

любовь сначала сокрушить нас должна.