VISIONS IN THE FOG

Risen, unlike the sun,

up from beneath the sea,

felt like a sap to be a beginning

far from the shoreline, a place

to see what remains for now

visible, soon to be outlines,

black shapes floating in whiteness.

A ship, a tanker of immensity,

bobbing in a cover of droplets,

millions settling on the metal,

cool to the sailor’s touch, hand

no longer seen with the widening eye.

A log adrift, up and down, in and out,

a length heavy with disappearance,

more moisture finding the brow

of a fading jogger, his black dog’s fur.

A flashing light, flashes vanishing,

more water rising off the waves,

a distance with little daylight,

only a horn finds a way out, spray

after spray is heard, like a breeze

leaving the lighthouse windows

streaked, ready for it all to lift.

A fisher waits at the dock

staring out into the whiteness

from behind his old glasses,

wiping them again and again

to find those visions in the fog.
 

THE BLUE SNAKE

A tide rises brown and high

known to some beneath a moon

over the province named Nova Scotia

only months away from marshes

ready for the grass and clover

Spring warmth will soon bring.

Happiness moves across faces,

celebration follows a melting river

with currents and a shape seen

when flight overtakes the land

and eyes of all colors can see

the blue snake moving inward, old

trusted route for another year.

A sky brightens and clear

clouds gone like the ice-bergs,

here where the fiddles and history

cause only dance, fragrances begin

to grow, under other lit planets

earthly voices sing for the new season.
 
~ ~ ~
 
ЧТО ВИДНО В ЭТОМ ТУМАНЕ

Поднимаются, в отличие от солнца,

из глубин моря, на ощупь

как живительный сок, порождая начало

вдали от линии берега, место, чтобы увидеть,

что различимо на этот момент, от которого

вскоре останутся лишь очертания,

черные формы, плывущие в белизне.
 

Лодка, танкер безмерности,

качается на пелене капель,

оседающих тысячами на металл,

холодных на прикосновенье матроса, рука

его более не видна широко раскрытым глазам.
 

Вверх и вниз, пень проплывает, наружу и внутрь,

длина его тяжела растворением,

еще больше влаги трогает лоб

тающего бегуна, его шерсть черной собаки.
 

Мигающий ярко свет, вспышки загораются, гаснут,

еще больше воды поднимается с поверхности волн,

расстояние можно померить светом тусклого дня,

один лишь гудок отыскивает выход отсюда, всплески

за всплесками раздаются, слышны, словно бриз

что оставляет полосы на каждом окне маяка,

готовые прямо сейчас улететь.
 

Рыбак ожидает на пристани, всматриваясь в белизну

из-за стекол своих древних очков,

протирает их снова и снова, чтобы

разглядеть наконец, что же видно в этом тумане.
 

ГОЛУБАЯ ЗМЕЯ

Прилив поднимается, бурый, высокий,

знакомый некоторым под луной

над землей, что зовется Новой Шотландией,

всего в паре месяцев от болот,

готовых к травам и клеверам,

которые весеннее тепло принесет.
 

Счастье течет по лицам,

праздник следует за таянием рек,

с течениями и формами различимыми,

когда их полет простирается над землей,

и глаза всех мастей различают,

как внутрь заползает голубая змея, древний

проверенный путь нового года.
 

Небо светлеет, и ясные

облака пропадают, как айсберги,

тут, где скрипки с историями

зовут только к танцу, запахи начинают

расти, под иными планетами

земные голоса запевают песнь новой весны.