(Рассказ, легко поддающийся психоанализу)

I. Как-то раз Брусникину приснилось, что им стали интересоваться женщины. Самые разные: молодые, зрелые, весёлые, симпатичные и даже те, которые с длинными ногами и узкой талией.  Он проснулся почти вместе с будильником, посмотрел на надевающую халат жену – она хотела успеть в ванную раньше него – и решил ей этот сон не рассказывать. Не то чтобы Брусникин обыкновенно рассказывал свои сны жене – совсем наоборот, но в основном потому, что видел их очень редко, в год по чайной ложке. Она же всегда подробно излагала ему свои: и про рыб, запутавшихся в смородиновых зарослях, и про потоп в душе, и про то, как она, еще совсем девочка, в красном, отороченном кружевами платье, едет с Витьком на дачу к тёте Евдокии. В электричке, конечно, но почему-то полупустой. Вот странность, говорила жена. Витя же не мог знать тёти Евдокии – бедняжка умерла года за три до того, как я поступила в институт и познакомилась с ним на празднике молодого студента. И вопросительно смотрела в сторону. Нет, никогда Брусникин не рассказывал свои сны жене – и вот тут-то бы мог взять у нее полнокровный реванш. Но не стал.

И едет теперь уже Брусникин, мужчина, прямо скажем, средних лет, ничем не примечательный и немного уже лысоватый, по городу, на работу едет, и все женщины им действительно интересуются. Одна знакомится уже в лифте, другая – в вагоне метро, а третья приходит с поручением из соседнего отдела – и тоже знакомится. И серьёзные такие все, заинтересованные в Брусникине. Свидания назначают, обещают, как минимум, накормить. Брусникин в ужасе, не знает, что делать. Он вообще привык по воле волн, не может никому отказать, принимает приглашения оптом и в розницу, с трудом успевая разнести их на разные дни недели или временные отрезки. Приходит домой очумелый, усталый, засыпает. И во сне увидел Брусникин, что им совсем перестали интересоваться женщины. Звонят, отменяют свидания, даже обзывают размазней, хотя с чего бы? Но совсем не обиделся, и не просыпаясь, вздохнул с большим облегчением.

II. Как-то раз Брусникину приснилось, что им стали интересоваться женщины. Самые разные: молодые, симпатичные, очень симпатичные, и даже с красивыми коленками. Жене он про этот сон рассказывать не стал – лишнее.

И вот едет Брусникин утром на работу, встречные женщины с ним заигрывают, а он рад-радёхонек. Приглашения принимает, заносит в записную книжечку, чтобы всех окучить, никого не пропустить. Весёлая с этого дня пошла у Брусникина жизнь. Ну, жена, как водится, однажды его застукала или книжечку тайную прочитать сумела – выгнала Брусникина с треском, только он недолго печалился, женщины-то по-прежнему были от него без ума. Он уже и очки стал надевать, когда совсем мелкий шрифт, и лысина расширялась понемногу, а ему всё перло – и в метро на эскалаторе, и в кинотеатре на балконе, а уж как пёрло из соседнего отдела – об этом умолчим из скромности.

Впрочем, сам Брусникин скромником не был, но и в хвастунах тоже не состоял. Знал за собой великий природный дар и нёс его с достоинством. Жил по-холостяцки, постель не заправлял, готовить не умел. Но ел всегда вкусно, особенно по пятницам и субботам, а вот выпивал очень умеренно, даже стал подумывать о том, чтобы записаться в спортклуб. И тут вдруг приснилось ему в темной осенней ночи, что им перестали интересоваться женщины. В ужасе проснулся Брусникин и до утра слушал свое тяжко и часто гудевшее сердце.

III. Как-то раз Брусникину приснилось, что им стали интересоваться женщины. Самые разные: молодые, зрелые, очень зрелые. И в автобусе, и на службе – из всех смежных отделов, даже кадровички, а особенно из администрации. Брусникин об этом жене не рассказывал, зачем ей себя волновать? А так – она только радовалась, когда Брусникин рванул вверх по служебной лестнице, когда ему директор компании тройной бонус одобрил, когда стали им бесплатно уборку делать два раза в месяц и косметический ремонт в ванной за смешные деньги состряпали.

В гору пошёл Брусникин, в настоящую гору. И вскоре выяснилось, что ничуть не хуже он других членов экспертно-технического совета, а даже лучше – тут его сразу ввели в правление. А как проявилось, что и руководит он не хуже прочих – по самой меньшей мере, – то выдали опцион знатный и переместили в кресло вице-президента. И всё это время Брусникиным продолжали интересоваться женщины. А он по-прежнему рос и рос, и достиг, прямо скажем, изрядных высот. Поговаривали даже о президиуме Союза Промышленников – того самого, который ежегодно встречается за круглым столом известно где и сами понимаете с кем. И вот тут Брусникину неожиданно приснилось, что женщины потеряли к нему интерес.

Не заплакал от счастья Брусникин, не вздрогнул от ужаса. Даже не проснулся. Подумал только – ну, слава богу, жена-то как рада будет. Ведь непросто ей всё это сносить – несмотря на уборку влажную, сантехнику стандартов самых что ни есть европейских, и, не знаю, стоит ли об этом напоминать, – шубу норковую, купленную на небывалой, почти сверхъестественной распродаже. То есть, не будь уборки, шубы и тёплого пола в ванной, непонятно даже, удалось ли бы сохранить семью.  Ну а теперь, слава богу, уже и на машину импортную денег достаточно, и на тур в Анталию. И женщины, наконец, отцепятся. А отделы, шестой, седьмой и десятый, мы все равно объединим, это сразу с нескольких точек зрения выгодно; и пошивочный цех непременно – в Подольск, там за квадратный метр гораздо меньше берут. Далеко ехать? Так снимем общежитие, дабы сотрудники варились, что называется, в одном котле – это по новейшим изысканиям очень даже полезно для производства. Выведем мамочек на прибыльность, как пить дать выведем. Кстати, примерно четверть акционного пакета надо на неделе продать, рынок поднялся, стоит хорошо, но больше ему вверх – вряд ли. И филиал в Ново-Докучаево обязательно пробить, а начальником туда послать Зимовкина, он молодой, активный, рвётся в бой, вот пусть и помесит грязь как следует.

Повернулся Брусникин на другой бок и продолжил сопеть как ни в чем не бывало. Глубоко и равномерно – со спокойной, как говорится, совестью.

Только где-то через неделю приснилось ему, что женщины…