По субботам, фэйсбучая лента богата фотографиями, нащелканными подругами предыдущей ночью. Вечеринки, рестораны, встречи с подружками, прогулки по центральному парку. Девочки, давайте сфоткаемся! Все послушно разворачиваются в сторону нацеленного телефона, становятся ракурсом, отточенным на тысячах таких же остановись-мгновений, улыбаются широко, счастливо…

Думаете, я сейчас начну фэйковые улыбки ругать или громить инстаграмные тарелки с отфильтрованными десертами или вспоминать, как раньше, мы во дворе — в футбол, а теперь, они — в экран? Нее, не буду, просто поделюсь одной мыслишкой:

Вот у бабушки моей были две фотографии — свадебная и сделанная в фотоателье в Кисловодске, куда её по путевке профсоюза отмечать завершение трудового стажа отправили. На обеих карточках, бабуся солидна, руки сложены на коленях, лицо смотрит в камеру. Выражение лица — как у депутатов из телевизора. Человек напряжен, собран перед нацеленным на него чёрным оком, которое, мигнув разок, совершает противоестественное — вырывает из времени двухмерного призрака, который еще долго будет стоять на книжной полке — картонная плоть от плоти своей хозяйки, теплой, дышащей, стареющей, живущей.

Бабушка умерла, а немногие её фотографии остались. Как и положено призракам, они смотрят на живых немигающим, мёртвым взглядом — сама она так никогда бы не посмотрела. Хорошо, что их немного — как раз достаточно, чтобы вспомнить как она примерно выглядела. Хорошо, что она глядит с них как с доски почета — труднее поверить, что эти фотки хоть как-то могут передать её живую, дышащую, плывущую по течению времени.

От нее до нас — гагарин, интернет, инстаграм. Утро каждой субботы богато фотографиями, нащелканными подругами предыдущей ночью — их больше, чем бабушка видала за всю свою долгую жизнь. Девочки, давайте сфоткаемся! У каждой девочки отложились многие тысячи её фотографий — двухмерных призраков, картонных макетов, претендующих на сходство с живой, теплой, дышащей хозяйкой. Она помогает им: выгодным ракурсом, отточено-искренней улыбкой. Тысячи кадров, на которых она выглядит максимально достоверно, тысячи микросрезов выходных, отпусков, просто обычных дней — и вот из них возникает её доппельгангер, почти трехмерный, почти живой, до одури похожий на оригинал, улыбающийся тебе широкой, счастливой улыбкой из фэйсбука. А после того, как она доплывет по течению времени, этот фото-фантазм станет нагло утверждать, что именно так она всегда и улыбалась, что все эти вечеринки, рестораны, тарелки на инстаграме и были её настоящей жизнью.
И, наверное, будет прав.