Пишу это из исторической области Буковины, в 7-й день войны, в которую Россия самым наглым образом вступила на Украине. Регион этот расположен на склонах Карпатских гор. «Бук» означает дерево «бук», и само это слово является важным при изучении кириллицы. Насколько я припоминаю из своих исследований славянских языков и литературы, существует какой-то важный лингвистический фактор, определяющий, происходит ли слово «beech» от «бук», как в немецком, румынском и польском языках. У юго-западных славян «бук» относится либо к самому буку либо к плоду или ореху бука. Однако у юго-восточных славян первичным значением является корень слова «буква». По мере развития церковнославянского языка «бука» была выбрана в качестве второй буквы алфавита как кириллицы, так и глаголицы. На самом деле, «бука» в кириллическом слове «азбука» соответствует букве «бета» в слове «алфавит».
В разные исторические периоды эта территория находилась под властью Румынии, Молдавии, Австрии, Германии, Польши, России и Советского Союза, хотя и не обязательно в таком порядке. Говорят, что этот регион всегда оставался нейтральным в разных войнах и был одним из немногих районов, которые не были оккупированы во время Второй мировой войны. Вот почему я пока решила переехать сюда, так как деревня, в которой я нахожусь, расположена в 12 км от румынской границы.
С каждым днем войны все, кого я знаю, все еще надеялись, что, может быть, это будет последний день и оккупанты исчезнут. В полночь 23 февраля войска РФ уже были в пути. Утром в четверг 24-го, около 4.20, весь Киев сотряс взрыв крылатой ракеты, за которым последовало еще несколько. Многих из нас они разбудили, их было слышно на всю Киевщину. Взрывы были одними из самых страшных, которые мы когда-либо слышали. Весь день я ничего не могла есть и большую часть времени только бегала в туалет. Мои 2 собаки и 4 кошки, казалось, ничего не замечали, кроме того, что я очень нервничала. Однако синицы, которых я кормлю всю зиму, заметно встревожились. Они вернулись после скитаний в чуть потеплевшие дни третьей недели февраля. Мои синицы очень общительны, они любят есть, когда я сижу за столом, пью кофе или обедаю, чтобы мы могли наблюдать друг за другом через окно.
24-го они были крайне возбуждены и постоянно крутились вокруг кормушки с семечками. В 2009 году в дом залетела синица, мой отец поймал ее и спас. Впоследствии он впал в кому и умер в 2010 году. Летом 2020 года нас удивила синица, когда мы с мамой сидели на улице и пили вино, она пролетела и зависла, как бы приветствуя нас. Той осенью умерла моя мать. В Киеве идет снег, а я здесь, на Буковине, пишу этот текст 1 марта, я оставила семечки для синиц дома в Киеве и надеюсь, что те, кто следят за моим домом и тремя кошками, покормят и их.
Утром в пятницу, 25-го, примерно в то же время, на Киев падали крылатые ракеты. Мои друзья из небольшого городка Перемоги, близ Барышевки, что в 100 км от города Прилуки, бывшей базы стратегических тяжелых бомбардировщиков, где есть и аэропорт, решили двигаться через Днепр, в сторону центра, т.к. боялись, что мосты через Днепр разбомбят и они там застрянут. Они взяли свою собаку, максимально загрузили свои две машины и поехали ко мне домой в Киев, чтобы узнать, готова ли я наконец уехать. Уходя, они стали смотреть видео и посты о том, что танки РФ находятся в Прилуках Черниговской области и направляются в сторону Победы и Барышевки. Конечный пункт назначения Киев, через Бровары.
Когда моя подруга Тамара с мужем приехали в Киев, было около 10 утра, события активно разворачивались в других городах: Харькове, Чернигове, Херсоне. Я еще не была уверена, готова ли я уехать, мой дом находится в 20 км от центра Киева, у меня две собаки и четыре кошки, две из которых слепые. До этого дня я играла в русскую рулетку, выбирая, уезжать мне или нет, остаться или нет, и если я решу уехать, то куда. Около месяца назад я уже ездила на Буковину, чтобы посмотреть, что там можно делать. Я должна была вернуться позже в феврале, но мои планы провалились.
И вот мы подошли к печально известному мему, к выбору Софи. Мой семейный архив, множество произведений искусства, моя библиотека, 4 кошки и 2 собаки, что я смогу взять с собой? Такое решение можно принять лишь под давлением. Я договорилась, что уеду, оставив дом с включенной сигнализацией, планируя взять с собой двух собак и одну домашнюю кошку. Еще одна кошка останется снаружи, у нее есть собачья будка, чтобы согреться, две слепые кошки останутся в своем маленьком домике, где я занимаюсь стиркой. Их будет кормить сосед. Я упаковала все свои документы, гаджеты и зарядные кабели, но забыла много вещей, таких как зубная щетка, зимнее пальто, ботинки. Уехала только в плаще, толстовке и леггинсах, взяла с собой пару хлопчатобумажных штанов, футболку и пару комплектов нижнего белья, не взяла даже запасной пары носков. Это все. Моя подруга Тамара сказала, что у нее и так много одежды с собой. Но, по крайней мере, у меня запас лекарств примерно на месяц, так что какая разница, что я буду носить.
Большую часть утра все еще пыталась решить — остаться мне или уйти. Потом я переписывалась со своим другом, писателем Алексеем Никитиным, который недавно написал невероятный роман о Второй мировой войне, спросила его думает ли он, что пора уезжать. Это было похоже на продолжение его романа «Бат-Ами», в котором обсуждается лучший маршрут и лучшее время, чтобы уехать. Это было около 13:00. Я подумала, что нам не следует торопиться и мы сможем уехать в субботу утром. Но он посоветовал нам уехать как можно скорее, а он не из тех, кто разбрасывается словами. Мы решили, что лучше всего будет двигаться по второстепенным дорогам в сторону Белой Церкви, мимо Василькова, по направлению в город Сквира. Мы уехали около 17:00 в пятницу днем, ожидая увидеть танки на кольцевой дороге, когда двигались по трассе Киев-Одесса. Обошли Белую Церковь и прошли мимо Василькова около 20 часов. Позже той же ночью, около полуночи, там взорвали нефтехранилище. Если бы мы уехали на следующее утро, мы бы застряли.
Как бы то ни было, мы продолжили путь в сторону Сквиры, где застряли ночью и не могли двигаться дальше из-за военного положения, согласно которому после 23 часов на улице никого не должно быть. Мы остановились в магазине до того, как это вступило в силу, и спросили у одной пары, есть ли поблизости мотели или общежития. В конце концов они пригласили нас к себе в квартиру, накормили и приютили, хотя я ночевала со своими двумя собаками и одним котом в машине. По крайней мере, у нас были с собой одеяла. Затем на следующее утро мы продолжили путь в сторону Винницы, Хмельницкого, а затем Каменца-Подольского, где есть старая средневековая крепость. Когда мы проезжали каждый из этих районов, я продолжал читать новости и узнавать, что происходит в остальной части Украины. Включая районы, через которые мы проезжали. Проезжая Винницу, мы услышали о том, как ВВС Украины сегодня утром сбили российский самолет Су-25. Так что движение было очень медленным и полным тревожных новостей.
Проезжая мимо Хмельницкого, мы подумывали зайти к сестре Тамары и связались с ней по пути. Она обещала принести нам обед. Но к тому времени, когда мы были в этом районе, она позвонила сообщить нам, что объявлена воздушная тревога и что она направляется в бомбоубежище. По-видимому, в 9.30 силы РФ попытались атаковать военный аэродром в регионе, были выпущены четыре ракеты РФ, но они были успешно уничтожены ВВС Украины.
Следующим пунктом на нашем пути был Каменец-Подольский. Я там была всего несколько недель назад, там есть прекрасный музей-крепость под открытым небом. Когда мы ехали через Хмельницкий, мы могли видеть ракеты, летящие над головой со стороны Приднестровья. Мы поехали по кольцевой дороге мимо Каменец-Подольского и направились в сторону Черновицкой области, примерно в 90 милях оттуда. Впереди было четыре контрольно-пропускных пункта, и на прохождение первого у нас ушло около 9 часов. В итоге мы вздремнули в лесу у дороги до рассвета. В общей сложности на прохождение всех четырех контрольно-пропускных пунктов у нас ушло около 17 часов.
Когда мы уезжали из Киева, в воздухе еще витала Весна, а сейчас холодно и идет снег. Мы остановились в традиционном украинском доме-пятистенке с двумя дровяными печами. Есть водопровод и крытый туалет. Ландшафт холмистый, небо ясное. Мои собаки и кошка греются у печки. Уезжая из Киева, я взяла с собой весь корм для домашних животных, плюс всё, что было в холодильнике и что могло испортиться, и около 4 литров молока. Мы смогли купить продукты здесь, но быстро заканчиваются деньги. Соседи привозят нам свеклу и другие корнеплоды. У нас есть куриные шейки, лук, картофель, морковь и ячмень, достаточно, чтобы приготовить суп для нас, и для собак. Мы бережем консервированные и упакованные продукты на случай, если у нас закончатся свежие.
Я в Украине с 1994 года, изначально приехала работать переводчиком по программе разоружения. За исключением двух лет, которые я провела в России, все это время я живу здесь. Два года в Умани, где на прошлой неделе бомбили военную базу и склады, остальное в Киеве. Выйдя на пенсию, я открыла литературный салон и стала издавать книги. Мои родители, которые были эмигрантами в Америке, переехали ко мне в 2006 году. После Майдана 2014 года я сказала, слава Богу, что мой отец не дожил до этого. А теперь я все думаю, что слава богу, моя мама не дожила до этого. Когда я впервые попала сюда, слова оккупация, эвакуация, перемещение, осада, блокада были для меня расплывчатыми и абстрактными понятиями. Мама прошла через блокаду Ленинграда, потом эвакуацию, оккупацию, перемещение. Она и ее родители бежали от Красной Армии через Киев, через части Польши и Украины, пока не оказались в безопасности в американской зоне в Германии. Ее брат служил в Красной Армии и был в Киеве, освобождая его от немцев. Мой отец был внуком русского писателя Евгения Чирикова и известного харьковчанина Митрофана Ретивова, основавшего там туберкулёзную больницу; он много времени провел на Донбассе, лечил шахтёров. Оба деда и все их сыновья служили в Белой Армии. Ретивовы были донскими казаками, которые, скорее всего, происходили из Станицы Луганской, ныне входящей в состав ЛНР.
Когда я начала издавать книги в Киеве, мне удалось опубликовать мемуары обоих прадедов. В каком-то смысле я попыталась воссоздать и вспомнить их наследие. Один из эпических романов Чирикова назывался «Отчий дом». Поскольку с обеих сторон моей семьи все приехали в Америку ни с чем, потеряв свои дома, я пыталaсь воссоздать семейный дом в духе надежды и возрождения, царившего в первые дни перестройки. Теперь я вижу, что мы были невероятно наивны, и что семена зла, засевшие в советском мире после большевистской революции, не так-то легко было искоренить. Кто-то скажет, что семена зла были уже прочно укоренены ещё до революции.
Моя семья и друзья за пределами Украины не понимают, почему я просто не уезжаю. Как мне уехать, когда здесь вся моя жизнь, мои книги, мои архивы, семейные реликвии, без которых я — чистый лист, стареющий и находящийся на грани исчезновения. Куда мне уехать; где а смогу воссоздать себя? Я не хочу никуда уезжать, большинство моих друзей здесь, пытаются выжить в этом Армагеддоне. Мне уже плохо из-за того, что я уезжаю из Киева и не могу быть там со всеми, с моими тремя любимыми кошками, которых я оставила там. На сегодняшний день в Украине погибло более 2000 мирных жителей. Я понятия не имею, что принесет следующая неделя и выживем ли мы.
Перевела с английского Елена Мордовина
