“incidit in Scyllam cupiēns vītāre Charybdem”
[сбежав с Харибды, я попал в Сциллу]
— Эразм
 

Итак, мы вступаем во вторую неделю российского вторжения в Украину. Мне хотелось бы назвать ее последней неделей, но это означало бы принимать желаемое за действительное. Пока мы с подругой ехали по Буковине, изучая различные маршруты выезда из Украины, я смотрела, как мимо меня проплывает суровый приграничный зимне-весенний пейзаж в черно-белых тонах. Перекрестки на нашем пути украшали противотанковые ежи. Молодые люди в камуфляжной форме валили деревья и перетаскивали бесконечные мешки с песком и землей с целью забаррикадировать дороги и сделать невозможным проезд танков. Я думала об утрате, о том, как ее измерить и классифицировать, и это привело меня к Дантовым кругам ада и его системе классификации. Я, однако, не собираюсь ни картографировать ландшафт этого ада, ни наносить на эту карту его детали, потому что в данный момент он не поддается точному измерению.

Моя подруга, журналистка Софья Кишковская, прокомментировала мой предыдущий текст о том, «как утраченный мир может быть потерян дважды». Моей бабушке удалось пронести икону через большевистскую революцию, Гражданскую войну в России и Вторую мировую войну. Прошло сто лет, и икона была передана мне. Смогу ли я сохранить ее?

Я писала в своем предыдущем тексте о «выборе Софи». Мой выбор в основном был связан с домашними животными, но очень многим пришлось сделать гораздо более тяжкий выбор, например, оставить прикованных к постели родителей, бабушек и дедушек в постоянно обстреливаемом городе, скажем, в Харькове, и отвезти детей в безопасное место. Чувство вины и горе в такой ситуации невыносимы. Как можно измерять и сравнивать различные утраты?

На данный момент все, что я могу сказать, это то, что существует определенное настроение или «зона», в которую человек входит, когда находится под невероятным принуждением, и начинает принимать решения, которые он не принял бы в обычных обстоятельствах. Например, мне постоянно говорили, что я должна уехать из Украины и снять жилье в какой-нибудь из стран ЕС, но до ракетного удара по Киеву я просто не могла заставить себя принять такое решение. Но в конце концов срабатывает какой-то инстинкт выживания и человек входит в эту зону ясности, начинает избавляться от всего ненужного. Все сводится к тому, что действительно необходимо для выживания. В мирное время я не могла себе представить, что мне придется оставить хотя бы одну из своих четырёх кошек и двух собак, тогда как на сегодняшний день я оставила их всех, за исключением одной собаки. Я сделала это осознанно, думая больше об их безопасности и благополучии, чем о собственных ощущениях комфорта и компаньонства. Уже в процессе нашей 48-часовой поездки за пределы Киева динамика моих отношений с животными резко изменилась. Две собаки, которые раньше не выносили разлуки, вошли в другую зону бытия. Эта зона заставляет человека экономить на любых банальных эмоциях или привычках, вы привыкаете пить все, что вам предложат, есть, когда имеется такая возможность.

Таким образом, когда первая неделя войны подошла к концу, под давлением семьи и друзей в США я решила, что должна пересечь границу. Тем временем моя подруга Тамара помогала матерям с детьми и пожилым людям эвакуироваться и приехать в общину на украинской Буковине. В субботу 5 марта Тамара отвезла меня на границу Молдовы, которую было легко пройти, поскольку там не было никаких очередей. Потом мы двинулись дальше к погранпереходу через реку Прут из Молдовы в Румынию. Очередь из машин, ожидающих перехода, составляла около 3 км, двигалась она очень медленно, две-три машины за 20 минут. Друг моего друга, который показал Тамаре путь от молдавской границы до этого КПП, подвез нас к самому началу очереди и высадил меня там с моей собакой и со всеми вещами, которые я могла унести на себе. Перебраться через границу мне помог волонтер, который перевозит через границу тех, у кого нет машины. Рядом с блокпостом с обеих сторон волонтеры поставили палатки с едой, горячим супом, чаем, кофе, печеньем и фруктами. На другой стороне границы мою собаку Одину (названную в честь бога Одина) и меня встречали две грозного вида женщины из большой румынской семьи, состоящей, в основном, из поэтов и ученых, живущих в США и Канаде. Связь была установлена Ильей Каминским, известным американским поэтом родом из Одессы, с которым я координировала различные издательские проекты, и американской поэтессой румынского происхождения Михаэлой Москалюк, которая установила связь с семьей ее подруги Дианы Катарджиу, профессора из Канады.

Примечательнее всего то, что я все еще нахожусь на Буковине. Следует отметить, что «территория, которая стала называться Буковиной, с 1774 по 1918 год являлась административной единицей Габсбургской монархии, Австрийской империи и Австро-Венгрии». Северная часть Буковины — украинская, с центром в городе Черновцы, южная часть — румынская, с центром в Сучаве, где я сейчас нахожусь. И сегодня, 9 марта, в день, когда я пишу эти строки, мы отмечаем день рождения украинского народного поэта Тараса Шевченко, и интересно, что одна из тех двух грозных дам, встретивших меня на границе и приютивших меня у себя, моя тезка Татьяна, жена покойного Иона Козмея, поэта, писателя и переводчика. Дух Шевченко здесь ощутим.

Но вернемся к украинской Буковине, которую я оставила, и к хате, в которой я останавливалась — пятистенке, что буквально означает «пять стен», т.е. традиционной двухкомнатной хате, разделенной пополам огромной дровяной глиняной печью, облицованной плиткой, которая отапливает весь дом. В этой хате было 4 кровати, а рядом был дом побольше, где могла расположиться пара семей. В нем тоже есть дровяная печь. На следующий день после моего отъезда из Киевской области, в которой продолжаются бомбардировки и снайперские обстрелы, прибыли 31 человек с домашними животными. «Безопасный зеленый коридор», если он организован Путиным и российскими войсками, не существует. В течение последних трех дней эвакуированные, пытавшиеся выбраться из региона, подвергались постоянным бомбежкам, артиллерийским атакам и обстрелам. Среди этих 31 человек, добравшихся до Буковины, были дети, матери и двое пожилых людей, один с болезнью Альцгеймера, другой выздоравливающий после инсульта, и кроме того, три кошки и три попугая. На подходе было еще пятеро человек. Я радовалась, что могла двигаться дальше и освободить место для других эвакуированных.

Буквально сегодня, 10 марта, мне срочно позвонила моя знакомая, историк искусства, которая была в Киеве, чтобы позаботиться о своем сыне, у которого серьезные проблемы со здоровьем, диабет и трудности с передвижением. Волонтер доставил их к румынской границе. Однако из-за сына, возраст которого попадает в категорию от 18 до 60 лет, они не смогли пересечь границу. У него не было необходимых медицинских документов. На данный момент, я, находясь в Румынии, пытаюсь им помочь найти жилье в районе Буковины, где я провела несколько дней. Надеюсь, моя подруга Тамара тоже сможет помочь, хотя она находится в процессе доставки припасов в Киевскую область и координирует движение других эвакуированных на Буковину. Таким образом, координация продолжается, по какую бы сторону границы вы ни находились.

Очевидно, что гибель людей — это самая крупная наша утрата в эти дни. Более 2000 мирных жителей погибли в путинском так называемом «спасении их от нацистов». Больницы, в том числе родильный дом в Мариуполе, обстреляны. Во время проходящей прямо сейчас (10 марта) в Стамбуле встречи министров иностранных дел Украины и России Лавров по-прежнему утверждает, что российская армия не целится в мирных жителей и категорически отрицает факты. Одной из задач этой российской «военной операции» является «денацификация» Украины! Цинизм путинских мотивов не поддается измерению. Крайне трагично, что в городе Умань, который является местом ежегодного паломничества более 10 000 брацлавских евреев-хасидов в память о похороненном там ребе Нахмане из Брацлава (1772-1810), синагога в настоящее время превращена в бомбоубежище, в котором спасаются жители Умани вне зависимости от национальности. Евреи, защищающие украинцев от российских войск — это «денацификация»? Где логика? До революции большая часть Украины входила в черту оседлости, т.е. территории, на которой Российская империя позволяла евреям жить; за пределами территории евреям запрещалось селиться. Так исторически сложилось, что в Украине проживало огромное количество еврейского населения, и возможно, это именно то, что коренным образом отличает Украину от России. Только в Умани во время Второй мировой войны было уничтожено 17 000 евреев.

Потеря своего дома, родины, страны, безусловно, вторая по значимости утрата. Точно так же, как потеря значительной части населения страны является утратой этой страны. К концу этой недели из 41,65 млн населения Украина, скорее всего, потеряет более 2 млн своих граждан в путинской гибридной военной операции по «денацификации», которая, по иронии судьбы, приведет, ура, к УКРАИНИЗАЦИИ всей Европы! Как сказал Жан де Лафонтен, «мы встречаем свою судьбу на пути, который избираем, чтобы уйти от нее». И вуаля! Добро пожаловать в крупный демографический сдвиг, который ожидает всю Европу. Пусть это будет той утратой, которая в конечном итоге станет приобретением.

Восемь лет назад, в марте 2014 года, когда в Украине вовсю развернулся революционный Майдан, я разместила в Facebook цитату из текста украинско-еврейского диссидента-психиатра Семена Глузмана, приговоренного в 1972 году к 7 годам колонии строгого режима. (Пермский политтрудлагерь). Глузман писал в 2010 году: «Когда я попал на зону в 1973 году, среди политических заключенных, сидевших в советских лагерях, до 40 процентов были украинцы, — это приблизительная оценка, на глаз, специальными подсчетами я не занимался. Ни белорусов, ни узбеков, ни представителей прочих народов не было в таком количестве. Хотя КГБ работал во всех республиках. Это говорит о наличии у украинцев особого фермента сопротивления, желания жить иначе. Эта страна имеет европейское будущее, поскольку она имеет прошлое сопротивления». Действительно, насколько это актуально для нас сегодня. Хотя мне интересно, сколько из гипотетических 40% украинцев были на самом деле евреями, как и сам Глузман.

Как мы теперь знаем, на прошлой неделе большинство эвакуационных коридоров оставались далеко не безопасными из-за постоянных артиллерийских и снайперских обстрелов по машинам и людям, пытающимся бежать из пригородов Киева, таких как Ирпень. Были зверски обстреляны автобусы и автомобили, эвакуировавшие женщин и детей из Мариуполя. Мы все видели фотографии тысяч эвакуирующихся на платформе Харьковского центрального вокзала, в ожидании поезда, скорее всего, направляющегося во Львов, а затем, возможно, в Польшу или Германию.

Тесные переходы на польских границах ужасны, гуманитарная, техническая и военная помощь из Польши заблокирована для немедленного въезда, так как все нужно проверять. В Украину и на ее границы проникают диверсанты. Или коммандос, как их еще называют, хотя я должна признать, что это слово я написала (и произнесла) впервые, поскольку оно не входит в мой литературный лексикон. «Коммандос — это военное подразделение, обученное и организованное как ударный отряд, специально предназначенный для рейдов на вражескую территорию», — согласно словарю Мерриам-Вебстер. Так как они могут просить еду, безопасный переход или ночлег в вашем доме, нужно быть особенно осторожным. На станцию метро, на которой приютили детей и домашних животных, проникли такие злоумышленники, которые пронесли игрушки со спрятанными в них боеприпасами и взрывчаткой. После этого рекомендуется трогать игрушки, лежащие во дворах и на скамейках. Спецназовцы ходят, помечая подъезды, дворы и улицы странными знаками (крест в круге, буква Z, просто крест), выполненными специальной люминесцентной и светоотражающей краской, служащей маркером для ракет. Гражданам Украины рекомендуется покрывать такие знаки краской, дегтем, грязью, чем угодно.

Говорят также, что при встрече с подозрительными лицами следует заставить их произнести украинское слово «паляниця», обозначающее разновидность украинского хлеба, выпекаемого в традиционной дровяной печи. Тесто замешивается с определенными промежутками, а затем особым образом нарезается перед выпечкой. Слово используется как шибболет в украинском языке для определения людей, для которых украинский язык не является родным. Подразумевается, что произношение этого слово требует практики, а растерявшемуся неукраинцу будет трудно его произнести. Можно заменить его словом «залізниця» («железная дорога»). Другие варианты — сказать «Слава Украине» по-украински и дождаться стандартного ответа или заставить подозреваемого спеть украинский гимн, который теперь знает наизусть каждый украинец.

Вернемся к «палянице». Считается, что это слово происходит от названия греческого хлеба «пеланос», также известного как божественный хлеб Деметры, который мог быть приготовлен из хмеля, пшеницы, меда, мака, ячменя; вероятно, для его приготовления использовалось дрожжевое тесто. На Черном море, между Одессой и Николаевом, существовала большой древне-греческий город, первоначально называвшийся Ольвиополь, или Борисфен (греческое название реки Днепр). Позже название города сократили до Ольвии. Возможно, этот древний хлеб содержит тот самый волшебный фермент, который питает стойкий украинский дух. Выпечка этого хлеба связана с традицией поста/пиршества и преломления божественного хлеба во время Элевсинских мистерий, которые отмечались в течение девяти дней, когда Деметра искала свою дочь Персефону.

Когда я впервые путешествовала по распадающейся постсоветской империи, я решила приехать в Украину, несмотря на то, что корнями ближе к Санкт-Петербургу, по линии моей матери, бабушки и дедушки. Как поэт и писатель я стала называть себя «Психеей в пустыне». Я даже написала небольшой роман и сборник стихов с таким названием. Как я уже упоминала ранее, я нахожусь в Украине с 1994 года, до этого я также путешествовала по России. В начале этого зловещего года и в ожидании потенциального вторжения России я изменила свою самоидентификацию от «Психеи в пустыне» до «Метанойи психики в пустыне». Согласно Википедии, Метанойя — это «преобразующее изменение сердца… духовное обращение, отречение, искупление и преобразование» в христианском богословии.

Однако этот термин также используется в литературоведении, а в риторике он определяется как акт самоисправления в устной или письменной речи, акт отказа от только что сделанного утверждения. Метанойя и прозрение часто используются литературоведами для описания трансформационных переживаний персонажей Джеймса Джойса. Так что, я думаю, для меня Метанойя действительно связана с моим отказом от веры в «перестройку» и «гласность» как в так называемые основы нового, возрожденного, постсоветского мира, в будущее России, а также от позиции, которую эта вера играла роль в моей жизни, работе и мировоззрении. Понятно, что наша вера в свободный пост-советский мир сильно подвела нас, раз мы находимся на пороге Третьей мировой войны.

В 1990-е годы один из украинских устных и письменных переводчиков, с которым я работала, Игорь Кистенев-Кавказский, перевел на украинский и русский языки пьесу Брайана Фрила «Переводы». Пьеса о языке и культурном империализме, в частности, об Ирландии и Англии. Пьеса была поставлена в переводе в Киеве и имела большой успех. Эта пьеса важна для понимания сложности проблем культурного империализма, и это касается не только языка, но и картографии, обозначения территорий и их именования. Возможно, такое написание можно рассматривать как шаг к своего рода исцелению от культурного империализма на пути к национальному/этническому разнообразию. Литература может играть и действительно играет значительную роль в достижении многообразия даже в постсоветском мире. EastWest Literary Forum, где публикуется это эссе, является примером такой попытки.

Хочу отметить, что до этой войны было налажено тесное сотрудничество между издателями, блогерами и современными поэтами, пишущими на русском, украинском и белорусском языках, было много литературных фестивалей, преодолевавших границы между нашими странами. Поэтов, пишущих на русском языке в Украине, переводили их украинские коллеги. Поэты в России переводили современных украинских и белорусских поэтов. Сейчас этот литературный мир лежит в руинах, и не только в Украине, многие российские поэты и блогеры уже уехали из России и зарекомендовали себя и свои проекты в литературных сообществах Прибалтики, Германии и других стран. Литературный исход из Украины продолжается и сейчас. Одна из крупнейших поэтесс Харькова Ирина Евса успела эвакуироваться в Германию. Литературные журналы, издаваемые в Украине, конечно, пока не работают. Литературные друзья в России объявляются иностранными агентами и находятся под угрозой преследования; многие закрывают свои аккаунты в соцсетях, затаиваются или просто покидают их.

Что касается молчаливого большинства России, они явно ведут себя как зомби с промытыми мозгами. Неудивительно, что хакеры начали публиковать военные новости, взламывая российские национальные телеканалы, транслируемые через Интернет. В 2014 году Путин был изображен в образе Геракла на художественной выставке, приуроченной к его 62-летию: вот таким образом была переосмыслена «героическая» деятельность Путина, вдохновленного 12 подвигами Геракла! Молчаливое большинство россиян видит в Путине героя, равного Гераклу. На самом деле, один из подвигов Геракла, 10-й, по Геродоту произошел на территории Украины, которая когда-то была заселена древними греками, а затем скифами. Согласно легенде, Геракл заснул и потерял в лесу след своих лошадей. В поисках лошадей он встретил наполовину женщину, наполовину змею, которая пообещала ему помочь найти лошадей, если он возляжет с ней. В результате она родила от Геракла трёх сыновей, один из которых был Скиф. Скифия была названа в его честь.

За пределами России многие сейчас видят Путина в контексте мема о Давиде и Голиафе, хотя для меня этот мем был актуален с 1990-х годов, в контексте отношений между Украиной и РФ — уже тогда он становился все более явным; во время Майдана он стал ещё актуальнее, а то, что происходит теперь — гротескное и брутальное воссоздание сценария. Пусть украинский Давид найдет подходящую пращу, чтобы уничтожить Путина, псевдо-Голиафа с иллюзиями величия.

В первые дни войны, 24-25 февраля, ВМФ России и Черноморский флот силами одного ракетного крейсера и одного сторожевого корабля атаковали остров Змеиный в Черном море в 120 км от побережья Одессы. Его охраняли тринадцать украинских пограничников. Был захвачен один украинский поисково-спасательный катер, взят в плен целый гарнизон. Сообщается, что российский сторожевой корабль, названный в честь Василя Быкова, известного советского белорусского писателя, писавшего о Второй мировой войне, был атакован 7-го марта украинской системой залпового огня и уничтожен. Как написала об острове Карина Кокрелл-Ферре, древние греки, когда-то жившие на этом острове, называли его островом Ахиллеса. Они считали, что он образовался из земли, принесенной со дна Черного моря богиней Фетидой, одной из 50 нереид, дочерей древнего морского бога Нерея. Фетида создала этот остров, чтобы похоронить своего сына Ахилла, погибшего во время Троянской войны. Во время захвата острова российские военные озвучили по громкой связи ультиматум, назвав себя российским военным кораблем и предложив украинским пограничникам сложить оружие и сдаться во избежание кровопролития, иначе их будут бомбить. Пограничники ответили: «Русский военный корабль, иди на хуй». В результате этого последовала воздушно-морская атака, в результате которой остров был разрушен, а все тринадцать пограничников погибли. Ответ теперь стал трагическим мемом, и его можно увидеть на плакатах и вывесках по всей стране, а также в Интернете. Тринадцать матерей отождествляют себя с Фетидой. Легенда гласит, по словам греческих жителей этой местности, что зимой, когда завывают ветры, Фетида продолжит приходить оплакивать смерть Ахилла на этом острове, ибо она вечно обречена жить со своим горем.
 

Перевела с английского Елена Мордовина