never come
i
ulysses is back and the sea has receded
its hum tamed in a conch on the mantel shelf
and its salt on the kitchen table beside the pepper
his sea legs are slowly adjusting to dry ground
they say there are countless cities between here
and the coast with warehouses full of dead fish
their streets slicing the night like glowing eels
the squares crammed with statues of the phaeacians
who were turned to stone by the vengeful god
of those cities he has seen none he stays at home
ii
mornings penelope shuttles majestically
between the living room and the pantry
twenty years is a twinkle for a heavenly body
whose orbit was clasped by the cosmic cooper
and being a wife becomes her even though
he still wonders what was the nose job for
the desk chair keeps suggesting alien shapes
but the stars in the window have not changed
since he drove them home from the journey
he likes the stars well enough but he misses the sea
iii
they have no kings now and he has been
pensioned off by the municipal council
he could have tried his hand at a service station
but the models are all new jammed with wires
and he yearns for his little statelet he used
to criss-cross each morning smiling benevolently
but the sea has receded his subjects are dispersed
the dead fish whisper in the foam of his dream
and the statues hum their distant sea shanties
cut into shreds by the wind in the pillars of air
iv
this evening is probably his now-or-never chance
what with his son not back yet from the rehab
his wife off to her weekly quilting bee whatever
ever so furtively he turns the ignition
launching his tin ship onto the waves of dusk
is this a flight or perhaps his last assault
something to be decided later for now
he reads the remaining stars not yet mowed down
by autumn from ithaca all the way to albany
and on to troy aiming at the maine coastline
v
he will never come back now no such thing
as back because the sea retraces its retreat
the lobster season is over and on the beach
a solitary someone lights up the smoke mixes
with the mist while the smoker merges
with the observer let the rancorous god rage
at the trespasser who is the king again
of infinite space and his own lone subject
braving the foaming jaws of the last element
gone and never come back never come
никакого обратно
i
одиссей возвратился и море пятится прочь
его шум укрощен в рапане на каминной полке
а соль на кухонном столе рядом с перцем
морская походка постепенно уступает суше
говорят что отсюда и до побережья лежит
множество городов с пакгаузами полными мертвой рыбы
их улицы рассекают ночь как мерцающие угри
а площади битком набиты статуями феакийцев
обращенных в камень мстительным богом
он не видел ни одного из этих городов он сидит дома
ii
по утрам пенелопа величественно курсирует
между гостиной и кладовой
двадцать лет мгновение для небесного тела
чью орбиту клепал космический бочар
ей к лицу быть женой хотя он по-прежнему
недоумевает зачем была нужна переделка носа
кресло у стола все еще хранит странные формы
но звезды в окне не изменились с тех пор
как он пригнал их домой из странствий
ему по сердцу звезды но не хватает моря
iii
у них теперь нет царей и поэтому его
муниципальный совет отправил на пенсию
он попытал бы счастья в автомастерской
но эти новые модели битком набиты проводами
и он тоскует по своему маленькому государству
исхоженному по утрам с благосклонной улыбкой
но море отступило население рассеялось
мертвая рыба шепчет в пене его сна
и статуи напевают матросские песни которые
разносит в клочья ветер меж воздушных столпов
iv
этот вечер видимо его последний шанс
пока сын еще не возвратился с просушки
а жена ушла в свой кружок вязания или чего там
и он украдкой поворачивает зажигание
спуская жестяной корабль на сумеречные волны
это побег или его последняя атака
можно решить позднее а пока что
он читает немногие звезды еще не скошенные
осенью от итаки и до самого олбэни
а дальше на трою и прямиком к побережью мэна
v
он никогда не вернется обратно уже нет
никакого обратно море восполняет свои потери
сезон на лобстера закрыт и на берегу
кто-то одинокий закуривает дым мешается
с туманом пока курильщик совпадает
с соглядатаем пусть злопамятного бога бесит
вторгшийся в пределы он теперь снова царь
бескрайнего пространства и свой единый подданный
без страха в челюстях последней стихии
ушел и никогда не вернется обратно никакого обратно
* * *
the mirror
without fail our thoughts in these vexing times
are with the emperor lonesome in his icy
palace sunk in his unremitting silence
a spy was trampled at the jasper gate
the eastern garrison has run out of rice
one hears of a decree to round up and
butcher young maidens for the soldiers’ stew
i give it little faith although the neighbor’s
youngest’s been missing two nights in a row
the new servant took off was gone till midnight
came back without his cap reeking of wine
the jurchen are within the walls he says
and at the plaza by the pearl shrine blood
was ankle-deep glistening like a black mirror
he’s been too insolent of late the steward
must be requested to apply the rod
those jurchen are just a ruse for their ilk
a visit from the venerable yi
his brittle sheets of tang calligraphy
obtained from a bookseller for a trifle
trifle indeed but who would want to hurt
a friend i had them fetch some wine and plums
the last of the old stock but it was worth it
never an evening was so full of mirth
on his way back the venerable yi
was torn out of his litter thrushed to death
with canes those jurchen nothing but a ruse
a conflagration this time in the west
the guards will have their work cut out for them
curse the old gown all matted and it’s cold
should have dispatched them to stock up on brushwood
but there’s no one to send and none for sale
how splendid is the moon in the black velvet
of the night sky in the black silk of smoke
looks like the flare is aiming for the palace
from where the stables should be and the harem
i haven’t cleaned my brush the ink is dry
the emperor may be godlike but he feels
the fear we know he is afraid for us
but we alas have hardly any words
left to console him
зеркало
в эти тревожные минуты
наши мысли почти неминуемо
устремляются к императору
как ему одиноко в ледяном дворце
и почему он все время молчит
у яшмовых ворот толпа затоптала шпиона
гарнизон на востоке остался без риса
ходили слухи что велено посылать
юных девушек для полкового котла
не верю но младшей соседской дочери
нет уже второй вечер
новый слуга вернулся лишь около полуночи
без шапочки и от него пахло вином
рассказывал что чжурчжэни уже в столице
и что кровь на площади у жемчужного храма
стояла по щиколотку как черное зеркало
последнее время он невыносимо груб
надо велеть управляющему высечь
эти чжурчжэни для них только повод
навестил достопочтенный советник и
с листками танской каллиграфии
купил за бесценок у букиниста
бесценок и есть но было неудобно
огорчать друга велел подать вино и сливы
из последнего запаса но того стоило
давно так чудно не коротали вечер
на обратном пути достопочтенного и
выбросили из паланкина и забили палками
эти чжурчжэни у них только предлог
снова горит но теперь на западе
стражникам работы по горло
старый халат свалялся и не греет
надо бы отправить за хворостом
но некого и вряд ли кто продаст
как прекрасна луна в черном бархате небес
в черном шелке дыма
похоже горит у самого дворца
с той стороны где конюшни и гарем
кисти давно не чищены и тушь пересохла
император богоравен но и он боится
мы знаем что он боится за нас
но у нас уже не осталось для него
слов утешения
