ИМПРОВИЗАЦИЯ НА ДРЕВНИЙ АККАДСКИЙ ТЕКСT✱

Если жалеешь того, чье горло ты перерезать должен,

ты не сможешь этого сделать. Жалость—враг действия.

Тот, кто действует, должен вырвать жалость из своей души

и яростно растоптать ее обeими ногами,

и двумя ногами должен он растоптать жизнь из жалости.

Ибо так лишают жизни человека.

Если ты готов сражаться как муж в открытом поле,

ты должен растоптать свою извивающуюся жалость.

Высмей того, кто не топчет свою жалость,

но и следи за ним, потому что

он может измениться незаметно для тебя.

Если хочешь быть всегда побеждающим воином,

ты должен растоптать свою жалость до того, как она растопчет тебя.

Ибо тот, кто дерзнет не убить свою жалость,

не станет воином угодным царю.

Его оставят одного в открытом поле,

пищей для бога червей он станет,

ужином для бога стервятников станет,

слезами для матери, пропажей для жены.
 

Каждый, кто слыхал о воинах, слыхал об Исмуле.

Не было на земле лучшего воина, чем Исмул.

Он побеждал героев из дальних и ближних краев.

Он изгнал армии Эмиха и Нагура.

Исмул был лучше всех, ибо он растоптал свою жалость.

Было время, когда даже он был перегружен жалостью. Он рыдал,

когда принесли его отца Шимуса с поля боя,

где воины Нагура делали то, что должны были делать.

Когда принесли домой тело его отца

и маленький Исмул посмотрел на свершившееся,

и мальчик вырвал жалость из себя,

как бесполезный слабый мускул,

ибо хотел он сослужить пользу Шимусу своему отцу,

который уже не увидит Исмула, как прежде,

вблизи, но лишь издалека

как дух, который смотрит на него сверху.
 

Горе тому, кто не отомстит за своего отца,

горе тому, кто забудет о слезах своей матери:

скоро, очень скоро он узнает, что они будут витать над ним.

Дух Шимуса вел Исмула, когда

шел он от дома к дому, собирая

юношей, сыновей тех, кого, подобно Шимусу,

принесли безжизненных с поля боя
 

или вовсе не принесли домой. Дух отца

скакал рядом с юношей, когда тот скакал во главе войска,

так же, как духи отцов других парней скакали рядом с ними;

дух его отца подал знак, когда наступило время для атаки.

Но когда началась битва и кровь полилась,

дух Шимуса оставил сына,

ибо духи не выносят кровопролитья

и бегут лязга металла.

Когда дух Шимуса вознесся высоко в небо

и увидел духов вражеских отцов, целую армию,

и было их больше, и были они сильней,

чем армия его сына. У вражеской армии были

крепче мечи, быстрее кони и огромные щиты

из чистого золота, каждый подобен смертоносному солнцу.

Дух Шимуса вознесся еще выше, ибо он хотел обратиться к богам,

но дух нигде не мог найти богов —

ни в верхнем мире, ни там, где их не могло быть,

ибо там, где мы их не видим, обитают боги.

«Поведайте мне, чем окончится битва, вы боги,

зеленые, пурпурные и иссиня-черные боги,

боги в виде животных и боги в виде рыб,

боги-птицы, боги-лягушки и боги в людском обличье!»

 

Но ответом было молчанье,

ужасная тишина опустевших небес.

Ибо боги сокрылись, боги убежали.

Эту войну они не одобряли.

Затем приблизилась одинокая туча,

и дух Шимуса летел внутри нее,

дух слился с тучей,

с тучей, в которой был не кто иной, чем Оц,

бог незавершенных дел.

Вот что Оц сказал духу Шимуса:

«Хвалю тебя за помощь сыну,

ибо парень должен отомстить за твое убийство.

Но у этой войны победителей не будет.

Никто не победит в этой битве,

ибо насытились боги горячей кровью

и утолили жажду. Живые обожатели

приятнее крови нам.

Лети, дух, назад к армии своего сына

и шепни на ухо своему сыну:

«Боги приказывают тебе заключить мир.

Тем временем, я прикажу духам вражеской армии,

повернуть их сыновей, отступив с поля боя,

без пораженья или победы,

но лишь с повиновеньем и смиреньем,

служа и поклоняясь мудрости всевидящих богов».

Дух Шимуса не мог ничего сказать,

ибо что мог простой дух ответить богу?

Но когда туча развеялась, он увидел другую.

Другая туча была другим богом,

то был всемогущий Ианнон, бог смерти

и исполненных обетов, и вот что

дух Шимуса услышал: «Ты не должен удерживать сына

от праведной битвы, дух.

Не внимай богу незавершенных дел.

Ибо все, что сделано, свершено для высочайшего,

для бога всех богов, замысла всех замыслов».
 

Эта туча также развеялась

и дух Шимуса больше не встретил богов

в своем полете через сумерки небес.

Дух летел по небу, летел пока

не приблизился к армии Исмула,

он парил над головой Исмула,

не ведая, что сказать, совет какого бога был верен.

Оглядевшись вокруг, дух увидел небо,

посреди которого он летел, и в каждой туче,

казалось, прорастал богоподобный образ.

Столь был разорван дух приказами богов,

что он парил над Исмулом, как зыбкий туман.

И потому, что он так колебался,

и потому что не знал, какой приказ передать Исмулу,

Исмул вдруг ослаб, словно его заворожили,

и его собственный дух покинул его,

и он уже не знал, кто он такой.
 

Исмул, храбрейший юноша-воин, самый смелый,

кто из своей души воздвиг щит,

не в силах был воздеть единственное свое оружье,

кровью омытый меч, который выковал сам

из двух металлов — мести и мужества.

И потому что дух отца был разорван надвое,

Исмул упал на землю, как пораженный,

словно пронзенный вражеским мечом.

И хотя Исмул обладал могучей силой,

он был всего лишь полым сосудом теперь,

вещью, поверженной плотью. Вот что бывает,

когда дух отца разрывается между

повеленьями тучеобразных богов.
 

Видя, что Исмул упал, его армия

оборванцев-мальчишек обратилась в бегство,

они бежали так быстро, что духи отцов не поспевали за ними.

И воины врагов с солнцеподобными щитами

ныне померкшими, бездушно-желтыми, словно желчь,

они тоже бежали при виде упавшего Исмула,

вместо ликованья и наступленья:

ибо они знали, что боги рядом.

Когда боги рядом воюют друг с другом,

все знают, что воевать смертным не время.

Ибо тот, кто попал в перепалку богов,

поражен навсегда — в этой жизни и во всех

будущих жизнях он обречен возрождать свое пораженье.

Вот почему Исмул был покинут всеми— врагами, друзьями и духом отца—

один в поле с мертвыми и умирающими,

и даже душа его покинула, хотя он не умер.
 

Там тело Исмула лежало без души:

душа оставила тело и улетела.

Его душа летала то высоко, то низко, без направления,

как бабочка, которая сбилась с пути.

Все выше и выше вздымался ветер;

и чем сильнее он обдувал душу,

тем выше и дальше душа улетала.

Бедная, сбитая с толку душа Исмула,

трепеща незримыми крыльями,

испуганная и потерявшая себя,

была совершенно одинока в пустом небе.

Но пустота постепенно загустевала,

понемногу она становилась такой же густой,

как помнящая плоть самого Исмула.

Только то была не плоть, а твердая почва,

тверда, как все, что видела душа,

когда пребывала в теле Исмула на земле.

Тверже плоти, но легче воздуха

и видима только глазам души.

То был город душ, где души были богами.

Там души спали, играли, болели, выздоравливали

прежде, чем вернуться в земную плоть

и к плотским радостям и делам.

Что узнала душа Исмула в городе душ, осталось тайной:

урок, не сравнимый с другими уроками, который она могла узнать во плоти.
 

Когда пришло время душе вернуться в его бренное тело,

из всех бесценных даров, предлагаемых душам,

она взяла лишь один: прозрачный кувшин жалости.

Влага жалости искрилась в кувшине, как изысканное вино.

Когда душа Исмула подлетела к телу Исмула,

она излила жалость на его ноги, руки и грудь,

и разверзла она уста Исмула и вылила остатки в рот.

И только когда тело Исмула впитало жалость,

душа Исмула готова была войти в его плоть.

Тогда восстал Исмул с поля боя

и пошел сам по себе, только богам известно куда.

Его армия оборванцев-юнцов собралась к нему

со всех концов Амкабадской земли.

И когда они отправились в поход, пошли слухи о том,

что их видели и здесь и там,

без мечей и щитов и все ж не коснулось их

оружие врагов. Герои! Но герои другого рода!

И там, где они прошли, стала плодородной земля.

Вскоре вся Амкабадия была в цвету,

ибо шли они по следу Исмула годами,

по следу предводителя, которого называли Завоевателем—

не людей, но своего собственного сердца.

_____________________________
 
✱ Аккадский текст — придуманный автором миф