Во время крушения она спит. Её живой корабль, не сумев противостоять притяжению неизведанного мира, смог сберечь ее существо в спиральных лабиринтах своего нутра. Жизнь едва теплится: последний крик о помощи потонул в пустоте, сердце выжжено. По мере того, как силы оставляют корабль, он познает воздух, он познает воду, он познает грязь. Ее преображение для этого мира – его прощальный подарок ей, признание в любви и преданности. Она продолжает спать в течение многих вращений, надежно укрытая в своей колыбели. Пока вокруг нее вскипает магма и крошится камень, идет трансформация, которая позволит ей выжить.

Она приходит в себя посреди гулкой пещеры. Ее корабля больше нет, но память о нем осталась в волшебных руинах – драгоценном сокровище. Оплакивая его, она начинает исследовать свое новое тело: скользкая влажность перепонок, колкость волос, нежность кожных складок. Всем своим существом она чувствует, что будет жить. Вот что этот мир требует от нее: унижения ради выживания. Она делает то, что требуют инстинкты.

Она ест. Она спит. Ее пещера наполняется песком, наполняется водой, наполняется льдом. Мир оборачивается вокруг своей звезды.

Как измерить время, если ты вне времени? Пройдут эпохи, прежде чем она поймет, что урчание некоторых скользких существ складывается в язык. Они сочиняют слово для нее. Прошло так много времени с тех пор, как у нее было имя. Она прислушивается, наблюдает, как они множат свое племя, свои победы и поражения. Теперь она уже подстроилась к потребностям своего скользкого тела; оно требует чего-то кроме пищи. Она слышит барабаны людей, чувствует запах их возжиганий у входа в ее пещеру. В следующий раз, когда один из них забредает внутрь—один из тех, кто поклоняется ей, не тех, кто является пищей—она уносит его в недра своего корабля. Она разбирает его на части; переплетает его двойную спираль со своей—снова и снова—до тех пор, пока она не чувствует сердцебиение. Она засыпает, убаюканная скрежетом ледяных щитов, ползущих по поверхности почвы.

Когда голод пробуждает ее, снега больше нет. Как и тех, кто знал ее имя. Новые люди ходят прямо, ткут одежду, строят высокие дома. Они поклоняются только языку. Она спрашивает себя, дадут ли они имя ее сыну.

Перевeла с английского Екатеринa Белоусовa.