идя, иду долго, как долго бывает во сне
встречая, встречаю ветер, как дочку за колючей проволокой
лагеря для нерождённых

— расскажи мне, где твой папа николай, расскажи мне
где вся моя жизнь, такая, какой ты её не увидела

— можно ли найти человека по имени?
— по памяти имени
— по фотографии
— по номеру паспорта
— по следу слова, по значению
которое он для меня имел

— нет, говорит потомственный гэбэшник, нельзя
твой мозг твой лучший следователь
ищи по милым прозвищам, которые вы друг другу давали
по кличкам его мёртвых собак, по его характерным
речевым оборотам, его внутренним сбоям
его личному колебанию в киберпространстве

даже если это колебание давно создаёшь только ты
и сама идёшь, как потерянная подлодка
на собственный сигнал sos, десять лет висящий в тишине

— поэзия должна быть поиском
говорят левые интеллектуалы
не потому что левые, а потому что
у нас все интеллектуалы левые
но что они знают о поиске?
поиск возможен только при помощи
государственной машины
механизмов власти и личных знакомств

поэтому я пью с ментами, после того как пью с интеллектуалами
и с теми и с другими обсуждаем поиск, но менты приносят результат
«его паспорт летает между пулково, шереметьево и сочи»

с ним или без него, неизвестно
летает паспорт

и мне жутко от этих слов

«между пулково и шереметьево»
летает его тело без органов
(дети любят расчленять себя
и смотреть, что внутри)
летает его мёртвая собака
его становление-невоспринимаемым
его одиночество летает
«между пулково и шереметьево»

а он управляет им дистанционно
он практиковал дистанцию от себя
туда мы все и попали

секс с ним был возможен лишь как допущение

а не всегда ли так между двумя телами, ограниченными собой?

завтра я попробую секс с женщиной, послезавтра с грибницей без гриба

что от меня останется? не больше ли чем сейчас?

остаётся всегда больше

чем было

— поэтому, детка, твой папа николай уже вырос до мифа
до ризомы, до метаметафоры
чужие дяди плачут над нашей историей
ввязываются в неё с остервенением
делают её своей, вернее, себя соотносят с ней
по теории множеств

искать человека значит изучать
генеалогию субъективности

значит ли это любить?

— любить значит отпустить, говорит мама

линию ускользания подстерегают ловушки
неудавшаяся линия приводит
к смерти / к фашизму / к себе

— его нет, говорит его друг дима
его двое, две биографии, два имени
одна была для нас, другой никто не знает
не ищи его, это опасно

дима, его больше, чем двое, он тотален, но вместе с тем

десять лет я ору в пустоту я люблю тебя
десять лет пишу документальную поэзию
собираюсь уехать в африку
и смотреть из окна, как режутся
молочные зубы субтропической ночи
пишу сообщения девочке
с двумя субличностями, которые
одинаково любят меня
и пытаюсь их спасти друг от друга

а потом ̶(к̶о̶ ̶м̶н̶е̶ ̶п̶р̶и̶х̶о̶д̶и̶т̶) прихожу к своей дочери
в лагерь для нерождённых
и спрашиваю, где твой папа
— папа от нас ушёл, говорит
до того, как вы дали мне жизнь
но после того, как он захотел меня

наш папа разведчик, наш папа киберпреступник
он растворил свою идентичность в постиндустриальной кислоте

папа ушёл не на небо, а туда, где действительно лучше
было бы хуже, вернулся бы

и самое страшное, что это правда

это постправда

но я всё равно не верю