С любовью к Мексике, нетрудно разглядеть

В её истории сквозь горькую гримасу

Надежду детскую. Ацтек, надевший маску

Орлиной храбрости, присутствуя везде,

Везде отсутствует. Пошёл на сувениры

Ареопаг зубодробительных божеств.

Как нынче говорят в России, «жесть»

Не подтверждается. Зияющие дыры –

Скорей в концепциях. А невозможный вид

Горами стиснутого мирозданья –

Достаточный предлог для оправданья

Отреставрированных пирамид.
 

С любовью в Мексике, похоже, обстоят

Дела не хуже, чем в одиннадцатом веке:

С орлиной жадностью впиваются ацтеки,

Забыв о скромности. И женщины хотят,

Что и показывают – клювом, бюстом, тазом.

Пусть птицы местные грубей, чем соловей,

Смысл генетический смешения кровей

Здесь виден невооружённым глазом.

 
С любовью к Мексике – ясней водораздел

Меж возрождённой злобностью советской

И постимперской жизнерадостностью детской,

Которую здесь Бродский проглядел.

Я чувствую себя свободным тут.

С утра наполнен благодушьем странным

И чувством защищённости обманным –

Тем самым, глиняным: «не тронут, не убьют».
 

На севере постреливают. Юг

Пока спокоен. На плато срединном

Застыли в ожиданье двуедином

Восторг смертельный и живой испуг.
 
2016