Еще прошли немного и присели у воды. Тишь. Тая прилегла. И вдруг — громкий треск ломаемых ветвей, напротив нас, за речушкой, в зарослях. Страх еще не успел обжиться, лишь прихватил с краю, а перед нами уже стоит мифически огромный одинокий слон с бивнями почти до земли. Стоит и смотрит на нас. Долго, невозможно долго. Спокойно, шепчу Тае, не поворачивая к ней голову, не смотри в глаза ему. Она и не смотрит, лежит лицом в землю, чуть позади меня. А он все стоит, не отводит взгляд. И протягивает хобот в нашу сторону, вбирает воздух. Водит туда-сюда. И медленно погружает хобот в воду, подносит ко рту. Пригубливая, как из ладони. И отпускает воду, как из ладони, стекать вниз. Как это делают индусы, исполняя ритуал речной пуджи. И не сводит глаз. Колеблется, решает. Сканируя тебя этим взглядом всего, послойно — кто ты есть. Тая как-то сдавленно вскрикивает за спиной. Раз за разом. Тише, говорю, не разжимая губ, тише. Черт, вскрикивает она в землю, черт… А он стоит над нами, этот слон слонов, смотрит. Чуть поворачивая голову влево, вправо. Чтоб разглядеть лучше — краем глаза, в котором, кажется, вся вселенная вместе с нами, сидящими далеко внизу. И тут я замечаю, что у самой земли он держит на весу зеленую ветку, перебирая ее хоботом, как четки. Смотрит — и перебирает. Нас, нашу жизнь, как эту ветку, перебирает — «да» или «нет». А глаза текут, борозды с мутными ручьями, то есть не глаза — железы, как же я не увидел сразу — период гона. Он даже не будет предупреждать, топорщить уши, делать ложную атаку, просто вминает ногой в землю и рвет человека хоботом, как ветку. Два дня назад раздухарившиеся индусы отправились в лес на машине и на въезде ткнулись в стадо слонов, задев вожака. Я слышал, сидя у себя на веранде, его странный, вдруг съехавший на фальцет, трубный рев. Что же в нем происходит и почему он сейчас повернулся вполоборота и не смотрит на нас, не хочет испытывать себя этой болью, памятью, не сдержанной яростью? Стоит. Взвешивает. Как эту веточку. Две наши жизни. И аккуратно кладет их на землю, и исчезает в зарослях.

Translated from Russian by Nina Kossman